поток сознания

[shroomery2017]

Уроки, которые даёт реальность! Гоняю по гедонистическим циклам, а что дальше? Что будет, когда костлявая постучится в мои двери? Застанет врасплох, обессиленным, раздует по четырем ветрам сухими листьями и снова будут невинные детские глаза, слёзы, мокрые подгузники, улыбки родителей, нейронные цепи, условные рефлексы и всё, как у людей. Туда ли иду? По кругам, малым и большим, догоняя себя самого, продвигаюсь ли хоть на миллиметр вперед? Блестнул седой бородой и задним умом и забыл кто такой, забыл всё что знал, уснул в грязи и поверил что действие снова происходит наяву. Выращиваю золотую статуэтку своего эго. Чтобы бандитам, которые ворвутся в жилище моё было легче проломить ей мой же череп. А на деле нет ни меня, ни статуэтки, ни бандитов и даже череп - условный, хоть и вполне осязаемый. Улыбнусь солнцу - давно здесь гуляю, и не надоест никак. И только смутное чувство как будто всё это уже не раз повторялось не дает покоя. Вот эта дорога, я здесь ходил, и что-то здесь было такое... Не помню, что именно. Всё и сразу, в этом непрекращающемся потоке образов. Рука тянется снять очки VR, да только взгляд настолько привык к проекциям, что реальность кажется мутной, неясной, как поток цветного киселя, который кружит меня, кружит... Проморгался и вижу, что расстояния-то не существует, и смотрю я на экран. И на этом экране рисуется вся моя жизнь и я сам, такой порочный и незамысловатый, что... Что? Опять? Опять первый вдох с потерей памяти? Я как простыня, на которой развлекаются друг с другом боги, и демоны, и Винни Пух, и все-все-все, а когда испачкаюсь, меня закидывают в колесо перерождения как в барабан стиральной машины... Выиграв гонку по фаллопиевым трубам я снова человек - хлопаю глазёнками, смеюсь и плачу, люблю и ненавижу. Только бы достало хитрости, мудрости, дисциплины, изворотливости и сил, конечно же сил поменять правила игры!

[Inside]

Красиво. А чего хотел-то? )

[Рауль]

А что надо было иметь в виду?

Раздел "Оффтоп", тема "Поток сознания". Вот и излил.

На данный момент, он так видит и понимает.

 

Тот, кто близок к такому, покомментирует. Я не близок. Но и ключевых ошибок-препятствий не вижу. Спорить не с чем.

[Вов.З.]

Если не все духовные традиции, существующие с древних времен, то по крайней мере их большинство, говорят о том, что либо при сотворении планеты, либо на ранних этапах ее развития произошла неописуемая катастрофа. В результате чего на Землю просочилось Зло, изначально чуждое для этой планеты. 
Причем оно просочилось не в отдельных сегменты существования (пишет медиум Сергей Косых), а наполнило собой весь мир, как равномерно мокрая обмакнутая в воду целиком ткань. Даниил Андреев называл это «Семенем Эйцехори», которым пронизано все живое на Земле. Имеет же с этого «семени» свой «барыш» существо, которое Андреев назвал «Гартунгр». Внедрение этого семени помогло ему наладить непрерывный конвеер страданий на Земле. Энергия и потенциал, выделяющиеся существами при этих страданиях, Андреев назвал «гаввах». Многие существа, рангом пониже Гагтунгра, вовлечены в сбор гавваха и тоже питаются им (некий аналог «крошек с барского стола»). Христианская традиция говорила о Сатане и служащих ему бесах, которые подталкивают человека к негативным поступкам и ситуациям, которые, согласно неким общекосмическим правилам, влекут за собой наказание. То есть оступившегося человека, ставшего «виноватым», можно безнаказанно мучить. Чувство вины, кстати, большинством религий прививалось всем прихожанам в первую очередь: когда это чувство у прихожанина есть — есть возможность, опираясь на эту вину, как на доказательную базу грешности самого этого человека, мучить его, получать у него гаввах. 

Этой темы касались многие близкие нам по времени эзотерические писатели: Кастанеда писал о «летунах», которые прикрепляются к каждому человеку от рождения, и к возрасту взросления человека обгладывают его изначальный яйцеобразный кокон до состояния яблочного огрызка, оставляя ему энергии осознавания столько, чтобы только выжить. На сострадание, творчество, изучение мира вокруг, и т.д. — у него просто нет витальной и ментальной энергии. Т.е. человек изначально не может выйти за рамки своей обыденной жизни потому, что его сознание объедено. Если вернуть ему его изначальную наполненность кокона — он увидит мир иным и будет поступать по-иному.
А теперь представьте ситуацию, когда такого человека с коконом-«огрызком», постоянно накачивают высокочастотными энергиями. «Летуны» — сильно рады. У них теперь царские обеды: сколько человека не накачивай — столько они будут его объедать. Получается как в печальном анекдоте про подстреленного лося: «пью и пью, а все хуже и хуже». Стоит ли в этой ситуации удивляться, что в человека вбухивают снаружи кучу высокочастотной энергии, а он — не двигается в своем развитии, ведь потребляет эту энергию не он сам, а те, для кого этот человек — «обед».
Похожая ситуация описана в одной из книг Монро, известного своей трилогией о путешествиях вне тела. Он спросил у одного из высокоразвитых космических существ, как и ради чего создана Земля и человек, и получил ответ, что Земля была создана как фермерское угодье, на котором должен был изготавливаться продукт под условным названием «хмель». И что главный фермер Земли работал над изменениями видов на планете в том направлении, чтобы «хмель», вырабатываемый здесь, был наиболее качественным, чистым и в каком-то смысле высокочастотным, т.к. «хмель», вырабатываемый динозаврами в битве друг с другом, не шел ни в какое сравнение с «хмелем», который выделяла женщина, потерявшая ребенка. 

Кстати, на сайте «Сфера разума» тоже подтверждают эту тему, но все контактанты «с той стороны» отказываются комментировать и объяснять хоть что-то, что к ней относится.
Информация о том, что здесь — «ферма» — неоднократно появлялась у разных авторов и в разных книгах. Неизвестно, существует ли сейчас, но ранее существовал в Питере некий «Институт Сверхразума», готовивший экстрасенсов и выдававший им дипломы чуть ли не гос.образца. Он был одним из первых, кто начал готовить сенсов в стране. Те, кто приезжал оттуда в Воронеж, рассказывали, что у них там, в институте, описана целая схема, к каким местам у человека прикреплены некие тонкоэнергетические «машины», которые, в случае, если человек переходит «красную черту» (т.е. не дает собирать гаввах с себя и мешает собирать с других), т.е. с точки зрения собирателей становится очень вредным для системы, включаются, и приводят в неожиданной смерти. Например, такая нашлепка у основания черепа приводит к инсульту. Сенсы пытались снимать блоки, кое-что получалось, но блоки часто возвращались назад (т.е. «там» отслеживали отсутствие блока и возвращали блок через некоторое время после его снятия).
Одиозная, но тем не менее, безусловно талантливая личность, господин Рогожкин (из Ростова-на-Дону), достаточно логично и детально объясняет, что с нас энергию собирают инопланетные расы, используя некое космическое законодательство. Т.е. их задача в том, чтобы обманным путем подвести человека к деянию, считающемуся преступным с точки зрения этого законодательства, и затем питаться его «гаввахом». Как именно происходят эти обманы и замены, в его книге «Эниология» очень подробно написано.
Неприятный осадок оставляют книги Барбары Марсиниак. Существа, в результате ченов с которыми были эти книги написаны, утверждают, что Земля была создана как космическая библиотека. При этом они объясняют, что человек — это носитель информации, позволяющий представителям иных цивилизацией получить нужный опыт, не воплощаясь: отключив на короткое время сознание человека, получив опыт, и затем удалившись. Сразу вспоминается случай с самоубийцами, которых перед их смертью, пока они еще живы, спрашивали: «Зачем ты это сделал?» Они искренне не могли найти ответа на этот вопрос. Или человека с окровавленным топором, рядом с только что убитой жертвой, который находится в полной прострации, и удивленно вопрошает сбежавшуюся толпу, «Как же это я?!». Кстати, такой статистики, когда преступник, совершив преступление, искренне не может ничего сказать о своих мотивах, в криминальных хрониках достаточно много.
Из наших современников (и соотечественников) хочется отметить Геннадия Яковлевича Темникова. Который более десятка лет назад выявил и описал механизм, который назвал „центральная негативная программа“. Это своего рода высокоинтеллектуальная машина, призванная охватить как можно большее количество людей, и получить с них как можно большее количество страданий, т.е. того самого андреевского „гавваха“. Для этих целей она не брезгует ни чем: собирает гаввах через болезни, неудачи, финансовый крах, семейные неурядицы, причем не просто совершает разовую акцию, а оставляет некий „крючок“ в человеке (Темников назвал это „негативное обучение“), который направляет действия человека по невыгодному для него самого пути и в дальнейшем в подобных ситуациях. Это не то, что часто в ченах описывают как „необходимость прохождения уроков с целью получения позитивного опыта“. Из таких ситуациц человек выносит выводы типа „у меня никогда ничего не получится“, или „я виноват в бедах моей семьи“, „я — никудышняя дочь“, и т.д. Такой опыт влечет за собой чувство вины, а оно — это добровольное признание человека в том, что он достоин наказания. И наказание долго себя ждать не заставляет: фабрика по откачке гавваха давно налажена.
Не будем утомлять перечислением разных людей и религий, их концепций; мы считаем, что привели достаточно примеров. Мы неоднократно видели, что люди сами по себе, попадая в благоприятную, доброжелательную обстановку, где есть возможность развития и нет особых проблем, ведут себя совсем иначе, чем те, кто еле-еле выживает, находится во враждебном и грубом окружении. Явно получается, что человеку, чтобы он вышел на новый уровень развития, нужна не накачка снова и снова высыкочастотными энергиями, а освобождение от тех пут, которыми он повязан. Пример: представь себе человека, которого не просто сбросили в воду, а к ногам привязали большой камень. Его тянут-тянут с лодки за руку, но вытянуть никак не могу: „Мы его тянем-тянем, а он не хочет всплывать!“ А он и не всплывет, пока камень не срезать. Вот этот булыжник, который не дает человечеству подняться — это и есть тот негатив, та центральная негативная программа, питающаяся гаввахом/хмелем, и т.д. Поэтому проблема вознесения, на наш взгляд, не в том, что человек не хочет повышать свою частотность, а в том, что он не может ее повысить потому, что его постоянно тянут вниз. 

Так вот, то, что „все едят всех“ — это один из результатов „семени эйцехори“, мы ощущаем, что это — не нормально. Про „человек сам проснется“ — так при таком уровне „обгрызенности“ кокона человека, он не проснется никогда, у него на это просто ресурсов не будет. Друнвало Мелхиседек писал в одной из книг, что когда он попал к племени Хопи, он узнал, что они считают себя „не спящими“, а практически всех других людей — »спящими". Когда они увидели его — сильно удивились, т.к. считали всех «белых» — спящими, а его нашли бодрствующим.
Мы живем в общем «Договоре» (есть у магов такое понятие: все договорились, что реальность устроена так-то, законы — все такие-то, и все видят и слышат примерно одно). Так вот, реальность нашего договора, это реальность сна (это подтверждают те же индейцы Хопи). Кроме того, они подтверждают и другую нашу догадку: этот сон — кошмар, т.к. что-то напугало людей во время их сна; кошмар стал раскручиваться и мы сейчас все в нем живем. Нет людей, которые могут спокойно жить вне договора, иначе человек перестанет быть в этом мире. Уходя из договора человечества, существо переходит в иной договор: некоторые колдуны могут переходить в договоры животных, просветленные — в договор вознесенных существ, и т.д.
Догадка у нас есть, и мы ее изложили: пока человечество — угнетаемо снаружи, а его сознание — пожираемо, человечество не может сделать свободный выбор: у него нет свобдного объема сознания, чтобы сделать свой выбор осознанно. Оно, как бы ни хотело вознестись, у него это не получается без посторонней помощи. А она, эта помощь, нужна не в накачке людей и пространства новыми порциями энергии, а в освобождении человечества. Ведь если выпустить птицу из клетки — она полетит сама.
А насчет творения — так то, о чем мы писали — произошло на заре творения: нас еще не было, а механизмы уже были.
Кстати, о замыслах Творца (не Абсолюта, а того, кто сотворил именно эту планету). Ведь не исключено, что мы тут были созданы именно как ферма. Творец вполне может заботится о нас так же, как люди заботятся о своих свиньях, зарезая их к праздничному столу. Ведь люди держат фермы, правда? А чем коровы, свиньи, и т.д. провинились? Они-то в чем виноваты? Они тоже своего рода жертвы того «круговорота», о котором изначально и шла речь.
Кстати, древняя мудрость, которую разделяют и иудеи, и христиане, в том, что самая большая победа Дьявола в том, что многие в него не верят: пока мы находимся в благодушии и неверии по отношению к нему — он делает свое черное дело. Это мнение разделяли умнейшие и светлейшие люди многих времен и народов. Неужели они глубоко заблуждались?
Говорят: если человек спит и ничего не выбирает, никто не запрещает питаться его энергиями. Так он потому и спит, что сил проснуться нету.
 

 

 

[Вов.З.]

Версия Дона Хуана :

Дон Хуан сказал, что если я пристально всмотрюсь в ее черноту, но не фокусируясь, а особым образом посмотрев уголками глаз, то увижу быструю тень, пересекающую поле моего зрения. - Теперь подходящее время суток, чтобы сделать то, о чем я тебя прошу, - сказал он. - Для этого требуется на одно мгновение напрячь внимание. Не прекращай, пока не заметишь эту быструю черную тень. Я увидел-таки некую странную черную тень, которая легла на листву деревьев. Это была то ли одна тень, двигавшаяся туда-сюда, то ли множество быстрых теней, двигавшихся то слева направо, то справа налево, то вертикально вверх. Они напоминали мне необыкновенных толстых черных рыб, как будто в воздухе летала гигантская рыба-меч. Зрелище захватило меня. В конце концов оно меня испугало. Стемнело настолько, что листва перестала быть различима, но быстрые черные тени я все еще мог видеть. - Что это, дон Хуан? - спросил я. - Я вижу быстрые черные тени, заполнившие все вокруг. - А это Вселенная во всей ее красе, - ответил он, - несоизмеримая, нелинейная, невыразимая словами реальность синтаксиса. Маги древней Мексики были первыми, кто увидел эти быстрые тени, так что они всюду преследовали их. Они видели их так, как их видишь ты, и они видели их как потоки энергии во Вселенной. И они обнаружили нечто необычное. Он замолчал и посмотрел на меня. Его паузы всегда были исключительно своевременны. Он всегда умолкал, когда у меня с языка был готов сорваться вопрос. - Что же они обнаружили, дон Хуан? - спросил я. - Они обнаружили, что у нас есть компаньон по жизни, - сказал он, чеканя слова. - У нас есть хищник, вышедший из глубин космоса и захвативший власть над нашими жизнями. Люди - его пленники. Этот хищник - наш господин и хозяин. Он сделал нас покорными и беспомощными. Если мы бунтуем, он подавляет наш бунт. Если мы пытаемся действовать независимо, он приказывает нам не делать этого. Вокруг нас была непроглядная тьма, и это, казалось, обуздывало мою реакцию. Будь сейчас день, я смеялся бы от всего сердца, в темноте же я был совершенно подавлен. - Вокруг нас черным-черно, - сказал дон Хуан, - но если ты взглянешь уголком глаза, то все равно увидишь, как быстрые тени носятся вокруг тебя. Он был прав. Я все еще мог их видеть. Их пляска вызывала у меня головокружение. Дон Хуан включил свет, и это, казалось, обратило их в бегство. - Ты благодаря лишь собственным усилиям достиг того, что шаманы древней Мексики называли "вопросом вопросов", - сказал он. - Я окольными путями подводил тебя к тому, что нечто держит нас в плену. Разумеется, мы пленники! Для магов древней Мексики это было энергетическим фактом. - Почему же этот хищник "захватил власть", как ты об этом говоришь, дон Хуан? - спросил я. - Этому должно быть логическое объяснение. - Этому есть объяснение, - ответил дон Хуан, - и самое простое. Они взяли верх, потому что мы для них пища, и они безжалостно подавляют нас, поддерживая свое существование. Ну, вроде того, как мы разводим цыплят в курятнике, они разводят людей в "человечниках". Таким образом, они всегда имеют пищу. Я почувствовал, что моя голова болтается из стороны в сторону. Я не мог выразить свое недовольство и огорчение, но дрожь моего тела выдавала их. Я трясся с головы до пят безо всяких стараний со своей стороны. - Нет, нет, нет, - услышал я свой голос. - Это бессмыслица, дон Хуан. То, что ты говоришь, - это нечто ужасное. Это просто не может быть правдой, ни для магов, ни для обычных людей, ни для кого. - Почему? - тихо спросил дон Хуан. - Почему? Потому, что это приводит тебя в бешенство? - Да, это приводит меня в бешенство, - отрезал я. - Это ужасно! - Ну, - сказал он, - ты еще не слышал всего. Подожди немного, посмотрим, каково тебе будет. Я собираюсь ошеломить тебя. Иначе говоря, я собираюсь подвергнуть твой рассудок массированной атаке, и ты не сможешь встать и уйти, потому что ты пойман. Не потому, что я держу тебя в плену, а потому, что нечто в твоей воле препятствует твоему уходу, в то время как другая часть тебя собирается прийти в настоящее неистовство. Так что возьми себя в руки! Во мне было нечто, что, как я чувствовал, жаждало сурового обращения. Он был прав. Я не покинул бы его дом ни за что на свете. Но все же мне совсем не была по вкусу та чушь, которую он нес. - Я хочу воззвать к твоему аналитическому уму, - сказал дон Хуан. - Задумайся на мгновение и скажи, как ты можешь объяснить противоречие между образованностью инженера и глупостью его убеждений и противоречивостью его поведения. Маги верят, что нашу систему убеждений, наши представления о добре и зле, нравы нашего общества дали нам хищники. Именно они породили наши надежды, ожидания и мечты по поводу успехов и неудач. Им мы обязаны алчностью и трусостью. Именно хищники сделали нас самодовольными, косными и эгоцентричными. - Но как же они сделали это, дон Хуан? - спросил я, несколько раздраженный его словами. - Они что, нашептали нам все это во сне? - Нет конечно, что за глупости! - с улыбкой сказал дон Хуан. - Они действовали куда более эффективно и организованно. Чтобы держать нас в кротости и покорности, они прибегли к изумительному маневру - разумеется, изумительному с точки зрения воина-стратега. С точки же зрения того, против кого он направлен, этот маневр ужасен. Они дали нам свой разум! Ты слышишь? Хищники дали нам свой разум, ставший нашим разумом. Разум хищника изощрен, противоречив, замкнут и переполнен страхом того, что в любую минуту может быть раскрыт. - Я знаю, что несмотря на то, что ты никогда не голодал, - продолжал он, - ты беспокоишься о хлебе насущном. Это не что иное, как страх хищника, который боится, что его трюк в любое мгновение может быть раскрыт и еда может исчезнуть. Через посредство разума, который в конечном счете является их разумом, они вносят в жизнь человека то, что удобно хищникам. И таким образом они в какой-то мере обеспечивают свою безопасность и смягчают свои страхи. - Не то чтобы я не мог принять все это за чистую монету, дон Хуан, - сказал я. - Все может быть, но в этом есть нечто настолько гнусное, что не может не вызывать во мне отвращения. Оно побуждает меня возражать. Если правда то, что они пожирают нас, то как они это делают? Лицо дона Хуана озарилось широкой улыбкой. Он был доволен как ребенок. Он объяснил, что маги видят человеческих детей как причудливые светящиеся шары энергии, целиком покрытые сияющей оболочкой, чем-то вроде пластикового покрытия, плотно облегающего их энергетический кокон. Он сказал, что хищники поедают именно эту сверкающую оболочку осознания и что, когда человек достигает зрелости, от нее остается лишь узкая каемка от земли до кончиков пальцев ног. Эта каемка позволяет людям продолжать жить, но не более того. Будто сквозь сон до меня доносились слова дона Хуана Матуса о том, что, насколько ему известно, только люди обладают такой сверкающей оболочкой осознания вне светящегося кокона. Поэтому они становятся легкой добычей для осознания иного порядка, в частности - для мрачного осознания хищника. Затем он сделал наиболее обескураживающее заявление из всех сделанных им до сих пор. Он сказал, что эта узкая каемка осознания является эпицентром саморефлексии, от которой человек совершенно неизлечим. Играя на нашей саморефлексии, являющейся единственным доступным нам видом осознания, хищники провоцируют вспышки осознания, после чего пожирают уже их, безжалостно и жадно. Они подбрасывают нам бессмысленные проблемы, стимулирующие эти вспышки осознания, и таким образом оставляют нас в живых, чтобы иметь возможность питаться энергетическими вспышками наших мнимых неурядиц. Очевидно, в словах дона Хуана было что-то столь опустошительное, что в этот момент меня в буквальном смысле стошнило. Выдержав паузу, достаточную для того чтобы прийти в себя, я спросил дона Хуана: - Но почему же маги древней Мексики, да и все сегодняшние маги, хотя и видят хищников, никак с ними не борются? - Ни ты, ни я не можем ничего с ними поделать, - сказал дон Хуан упавшим голосом. - Все, что мы можем сделать, это дисциплинировать себя настолько, чтобы они нас не трогали. Но как ты предложишь своим собратьям пройти через все связанные с этим трудности? Да они посмеются над тобой, а наиболее агрессивные всыплют тебе по первое число. И не потому, что они не поверят тебе. В глубинах каждого человека кроется наследственное, подспудное знание о существовании хищников. Мой аналитический ум напоминал йо-йо, чертика на резинке. Он то покидал меня, то возвращался, то покидал опять и снова возвращался. Все, что говорил дон Хуан, было нелепым, невероятным. И в то же время это было вполне разумным и таким простым. Это объясняло все противоречия, приходившие мне в голову. Но как можно было относиться ко всему этому серьезно? Дон Хуан толкал меня под лавину, которая грозила навсегда сбросить меня в пропасть. Меня захлестнула очередная волна ощущения угрозы. Она не исходила от меня, а составляла со мной одно целое. Дон Хуан проделывал со мной нечто таинственным образом хорошее и в то же время пугающе плохое. Я ощущал это как попытку обрезать приклеенную ко мне тонкую пленку. Его немигающие глаза смотрели на меня, не отрываясь. Наконец он отвел их и заговорил, не глядя больше в мою сторону. - Как только сомнения овладеют тобой до опасного предела, - сказал он, - сделай с этим что-нибудь осмысленное. Выключи свет. Проникни во тьму; рассмотри все, что сможешь увидеть. Он встал, чтобы выключить свет. Я остановил его. - Нет, нет, дон Хуан, - сказал я, - не выключай свет. Со мной все в порядке. Меня обуяло совершенно необычное для меня чувство - страх темноты. Одна мысль о ней стискивала мне горло, Я определенно знал о чем-то подспудно, но я ни за что на свете не коснулся бы этого знания и не извлек бы его наружу. - Ты видел быстрые тени на фоне деревьев, - сказал дон Хуан, развернувшись в кресле. - Это прекрасно. Я хотел бы, чтобы ты увидел их в этой комнате. Ты ничего не видишь. Ты лишь улавливаешь мечущиеся картинки. Для этого у тебя хватит энергии. Я страшился того, что дон Хуан может встать и выключить свет, и он так и сделал. Две секунды спустя я расхохотался. Я не только уловил эти мечущиеся картинки, но и услышал, как они жужжат мне на ухо. Дон Хуан рассмеялся вместе со мной и включил свет. - Что за темпераментный парень! - воскликнул он. - С одной стороны, ни во что не верящий, а с другой - совершеннейший прагматик. Тебе следовало бы разобраться с этой твоей внутренней борьбой. Не то ты надуешься, как большая жаба, и лопнешь. Дон Хуан продолжал уязвлять меня все глубже и глубже. - Маги древней Мексики, - говорил он, - видели хищника. Они называли его летуном, потому что он носится в воздухе. Это не просто забавное зрелище. Это большая тень, мечущаяся в воздухе непроницаемо черная тень. Затем она плашмя опускается на землю. Маги древней Мексики сели в лужу насчет того, откуда она взялась на Земле. Они полагали, что человек должен быть целостным существом, обладать глубокой проницательностью, творить чудеса осознания, что сегодня звучит всего лишь как красивая легенда. Но все это, по-видимому, ушло, и мы имеем теперь трезвомыслящего человека. Мне захотелось рассердиться, назвать его параноиком, но мое здравомыслие, всегда готовое взять на себя управление, вдруг куда-то исчезло. Что-то во мне мешало задать себе мой любимый вопрос: а что, если все это правда? В ту ночь, когда он говорил мне это, я нутром чуял, что все, что он говорит, - правда, и в то же время с такой же силой чувствовал, что все им сказанное - сама абсурдность. - Что ты говоришь, дон Хуан? - еле смог спросить я. Мне стиснуло гортань, и я с трудом мог дышать. - Я говорю, что то, что выступает против нас, - не простой хищник. Он весьма ловок и изощрен. Он методично делает нас никчемными. Человек, которому предназначено быть магическим существом, уже не является таковым. Теперь он простой кусок мяса. Заурядный, косный и глупый, он не мечтает больше ни о чем, кроме куска мяса. Слова дона Хуана вызывали странную телесную реакцию, напоминавшую тошноту. Меня словно бы вновь потянуло на рвоту. Но тошнота эта исходила из самых глубин моего естества, чуть ли не из мозга костей. Я скорчился в судороге. Дон Хуан решительно встряхнул меня за плечи. Я почувствовал, как моя голова болтается из стороны в сторону. Это сразу успокоило меня. Я более или менее обрел над собой контроль. - Этот хищник, - сказал дон Хуан, - который, разумеется, является неорганическим существом, в отличие от других неорганических существ, невидим для нас целиком. Я думаю, что будучи детьми, мы все-таки видим его, но он кажется нам столь пугающим, что мы предпочитаем о нем не думать. Дети, конечно, могут сосредоточить на нем свое внимание, но окружающие убеждают их не делать этого. - Все, что остается людям, - это дисциплина, - продолжал он. - Лишь дисциплина способна отпугнуть его. Но под дисциплиной я не подразумеваю суровый распорядок дня. Я не имею в виду, что нужно ежедневно вставать в полшестого и до посинения обливаться холодной водой. Маги понимают под дисциплиной способность спокойно противостоять неблагоприятным обстоятельствам, не входящим в наши расчеты. Для них дисциплина - это искусство, искусство неуклонно противостоять бесконечности, не потому, что ты силен и несгибаем, а потому, что исполнен благоговения. - И каким же образом дисциплина магов может отпугнуть его? - спросил я. - Маги говорят, что дисциплина делает сверкающую оболочку осознания невкусной для летуна, - сказал дон Хуан, внимательно всматриваясь в мое лицо, как будто стараясь разглядеть в нем какие-либо признаки недоверия. - В результате хищники оказываются сбиты с толку. Несъедобность сверкающей оболочки осознания, как мне кажется, оказывается выше их понимания. После этого им не остается ничего, как только оставить свое гнусное занятие. - Когда же хищники на какое-то время перестают поедать нашу сверкающую оболочку осознания, - продолжал он, - она начинает расти. Говоря упрощенно, маги отпугивают хищников на время, достаточное для того, чтобы их сверкающая оболочка осознания выросла выше уровня пальцев ног. Когда это происходит, она возвращается к своему естественному размеру. Маги древней Мексики говорили, что сверкающая оболочка осознания подобна дереву. Если ее не подрезать, она вырастает до своих естественных размеров. Когда же осознание поднимается выше пальцев ног, все чудеса восприятия становятся чем-то само собой разумеющимся. — Книга «Активная сторона бесконечности» (1997), Карлос Кастанеда

[boc]

Вов.З.  Привет . Зачем ты выложил эти отрывки ? Хочешь поднять тему ?

[Вов.З.]

1 час назад, boc сказал:

Вов.З.  Привет . Зачем ты выложил эти отрывки ? Хочешь поднять тему ?

Привет. Да,хочу.
Мне нравится этот форум. Здесь есть очень интересные рассуждения и диалоги.
Выложенные отрывки показались мне любопытными и хочется узнать кто что ответит. Если ответит.)
За что заранее благодарю.

Изменено 27 ноября 2017 пользователем Вов.З.

[boc]

Тут , на форуме , уже поднималась тема о паразитах сознания . Может лучше перейти туда ? 

[Вов.З.]

Невнимательный я. Не нашел.
Прошу прощения. Поищу еще раз.

[boc]

Сам не могу найти эту тему . На этих выходных читал . Хелп . Если кто знает , помогите нам найтись . 

[Inside]

В 26.11.2017 в 18:29, Вов.З. сказал:

Версия Дона Хуана :

Дон Хуан сказал, что если я пристально всмотрюсь в ее черноту, но не фокусируясь, а особым образом посмотрев уголками глаз, то увижу быструю тень, пересекающую поле моего зрения. - Теперь подходящее время суток, чтобы сделать то, о чем я тебя прошу, - сказал он. - Для этого требуется на одно мгновение напрячь внимание. Не прекращай, пока не заметишь эту быструю черную тень. Я увидел-таки некую странную черную тень, которая легла на листву деревьев. Это была то ли одна тень, двигавшаяся туда-сюда, то ли множество быстрых теней, двигавшихся то слева направо, то справа налево, то вертикально вверх. Они напоминали мне необыкновенных толстых черных рыб, как будто в воздухе летала гигантская рыба-меч. Зрелище захватило меня. В конце концов оно меня испугало. Стемнело настолько, что листва перестала быть различима, но быстрые черные тени я все еще мог видеть. - Что это, дон Хуан? - спросил я. - Я вижу быстрые черные тени, заполнившие все вокруг. - А это Вселенная во всей ее красе, - ответил он, - несоизмеримая, нелинейная, невыразимая словами реальность синтаксиса. Маги древней Мексики были первыми, кто увидел эти быстрые тени, так что они всюду преследовали их. Они видели их так, как их видишь ты, и они видели их как потоки энергии во Вселенной. И они обнаружили нечто необычное. Он замолчал и посмотрел на меня. Его паузы всегда были исключительно своевременны. Он всегда умолкал, когда у меня с языка был готов сорваться вопрос. - Что же они обнаружили, дон Хуан? - спросил я. - Они обнаружили, что у нас есть компаньон по жизни, - сказал он, чеканя слова. - У нас есть хищник, вышедший из глубин космоса и захвативший власть над нашими жизнями. Люди - его пленники. Этот хищник - наш господин и хозяин. Он сделал нас покорными и беспомощными. Если мы бунтуем, он подавляет наш бунт. Если мы пытаемся действовать независимо, он приказывает нам не делать этого. Вокруг нас была непроглядная тьма, и это, казалось, обуздывало мою реакцию. Будь сейчас день, я смеялся бы от всего сердца, в темноте же я был совершенно подавлен. - Вокруг нас черным-черно, - сказал дон Хуан, - но если ты взглянешь уголком глаза, то все равно увидишь, как быстрые тени носятся вокруг тебя. Он был прав. Я все еще мог их видеть. Их пляска вызывала у меня головокружение. Дон Хуан включил свет, и это, казалось, обратило их в бегство. - Ты благодаря лишь собственным усилиям достиг того, что шаманы древней Мексики называли "вопросом вопросов", - сказал он. - Я окольными путями подводил тебя к тому, что нечто держит нас в плену. Разумеется, мы пленники! Для магов древней Мексики это было энергетическим фактом. - Почему же этот хищник "захватил власть", как ты об этом говоришь, дон Хуан? - спросил я. - Этому должно быть логическое объяснение. - Этому есть объяснение, - ответил дон Хуан, - и самое простое. Они взяли верх, потому что мы для них пища, и они безжалостно подавляют нас, поддерживая свое существование. Ну, вроде того, как мы разводим цыплят в курятнике, они разводят людей в "человечниках". Таким образом, они всегда имеют пищу. Я почувствовал, что моя голова болтается из стороны в сторону. Я не мог выразить свое недовольство и огорчение, но дрожь моего тела выдавала их. Я трясся с головы до пят безо всяких стараний со своей стороны. - Нет, нет, нет, - услышал я свой голос. - Это бессмыслица, дон Хуан. То, что ты говоришь, - это нечто ужасное. Это просто не может быть правдой, ни для магов, ни для обычных людей, ни для кого. - Почему? - тихо спросил дон Хуан. - Почему? Потому, что это приводит тебя в бешенство? - Да, это приводит меня в бешенство, - отрезал я. - Это ужасно! - Ну, - сказал он, - ты еще не слышал всего. Подожди немного, посмотрим, каково тебе будет. Я собираюсь ошеломить тебя. Иначе говоря, я собираюсь подвергнуть твой рассудок массированной атаке, и ты не сможешь встать и уйти, потому что ты пойман. Не потому, что я держу тебя в плену, а потому, что нечто в твоей воле препятствует твоему уходу, в то время как другая часть тебя собирается прийти в настоящее неистовство. Так что возьми себя в руки! Во мне было нечто, что, как я чувствовал, жаждало сурового обращения. Он был прав. Я не покинул бы его дом ни за что на свете. Но все же мне совсем не была по вкусу та чушь, которую он нес. - Я хочу воззвать к твоему аналитическому уму, - сказал дон Хуан. - Задумайся на мгновение и скажи, как ты можешь объяснить противоречие между образованностью инженера и глупостью его убеждений и противоречивостью его поведения. Маги верят, что нашу систему убеждений, наши представления о добре и зле, нравы нашего общества дали нам хищники. Именно они породили наши надежды, ожидания и мечты по поводу успехов и неудач. Им мы обязаны алчностью и трусостью. Именно хищники сделали нас самодовольными, косными и эгоцентричными. - Но как же они сделали это, дон Хуан? - спросил я, несколько раздраженный его словами. - Они что, нашептали нам все это во сне? - Нет конечно, что за глупости! - с улыбкой сказал дон Хуан. - Они действовали куда более эффективно и организованно. Чтобы держать нас в кротости и покорности, они прибегли к изумительному маневру - разумеется, изумительному с точки зрения воина-стратега. С точки же зрения того, против кого он направлен, этот маневр ужасен. Они дали нам свой разум! Ты слышишь? Хищники дали нам свой разум, ставший нашим разумом. Разум хищника изощрен, противоречив, замкнут и переполнен страхом того, что в любую минуту может быть раскрыт. - Я знаю, что несмотря на то, что ты никогда не голодал, - продолжал он, - ты беспокоишься о хлебе насущном. Это не что иное, как страх хищника, который боится, что его трюк в любое мгновение может быть раскрыт и еда может исчезнуть. Через посредство разума, который в конечном счете является их разумом, они вносят в жизнь человека то, что удобно хищникам. И таким образом они в какой-то мере обеспечивают свою безопасность и смягчают свои страхи. - Не то чтобы я не мог принять все это за чистую монету, дон Хуан, - сказал я. - Все может быть, но в этом есть нечто настолько гнусное, что не может не вызывать во мне отвращения. Оно побуждает меня возражать. Если правда то, что они пожирают нас, то как они это делают? Лицо дона Хуана озарилось широкой улыбкой. Он был доволен как ребенок. Он объяснил, что маги видят человеческих детей как причудливые светящиеся шары энергии, целиком покрытые сияющей оболочкой, чем-то вроде пластикового покрытия, плотно облегающего их энергетический кокон. Он сказал, что хищники поедают именно эту сверкающую оболочку осознания и что, когда человек достигает зрелости, от нее остается лишь узкая каемка от земли до кончиков пальцев ног. Эта каемка позволяет людям продолжать жить, но не более того. Будто сквозь сон до меня доносились слова дона Хуана Матуса о том, что, насколько ему известно, только люди обладают такой сверкающей оболочкой осознания вне светящегося кокона. Поэтому они становятся легкой добычей для осознания иного порядка, в частности - для мрачного осознания хищника. Затем он сделал наиболее обескураживающее заявление из всех сделанных им до сих пор. Он сказал, что эта узкая каемка осознания является эпицентром саморефлексии, от которой человек совершенно неизлечим. Играя на нашей саморефлексии, являющейся единственным доступным нам видом осознания, хищники провоцируют вспышки осознания, после чего пожирают уже их, безжалостно и жадно. Они подбрасывают нам бессмысленные проблемы, стимулирующие эти вспышки осознания, и таким образом оставляют нас в живых, чтобы иметь возможность питаться энергетическими вспышками наших мнимых неурядиц. Очевидно, в словах дона Хуана было что-то столь опустошительное, что в этот момент меня в буквальном смысле стошнило. Выдержав паузу, достаточную для того чтобы прийти в себя, я спросил дона Хуана: - Но почему же маги древней Мексики, да и все сегодняшние маги, хотя и видят хищников, никак с ними не борются? - Ни ты, ни я не можем ничего с ними поделать, - сказал дон Хуан упавшим голосом. - Все, что мы можем сделать, это дисциплинировать себя настолько, чтобы они нас не трогали. Но как ты предложишь своим собратьям пройти через все связанные с этим трудности? Да они посмеются над тобой, а наиболее агрессивные всыплют тебе по первое число. И не потому, что они не поверят тебе. В глубинах каждого человека кроется наследственное, подспудное знание о существовании хищников. Мой аналитический ум напоминал йо-йо, чертика на резинке. Он то покидал меня, то возвращался, то покидал опять и снова возвращался. Все, что говорил дон Хуан, было нелепым, невероятным. И в то же время это было вполне разумным и таким простым. Это объясняло все противоречия, приходившие мне в голову. Но как можно было относиться ко всему этому серьезно? Дон Хуан толкал меня под лавину, которая грозила навсегда сбросить меня в пропасть. Меня захлестнула очередная волна ощущения угрозы. Она не исходила от меня, а составляла со мной одно целое. Дон Хуан проделывал со мной нечто таинственным образом хорошее и в то же время пугающе плохое. Я ощущал это как попытку обрезать приклеенную ко мне тонкую пленку. Его немигающие глаза смотрели на меня, не отрываясь. Наконец он отвел их и заговорил, не глядя больше в мою сторону. - Как только сомнения овладеют тобой до опасного предела, - сказал он, - сделай с этим что-нибудь осмысленное. Выключи свет. Проникни во тьму; рассмотри все, что сможешь увидеть. Он встал, чтобы выключить свет. Я остановил его. - Нет, нет, дон Хуан, - сказал я, - не выключай свет. Со мной все в порядке. Меня обуяло совершенно необычное для меня чувство - страх темноты. Одна мысль о ней стискивала мне горло, Я определенно знал о чем-то подспудно, но я ни за что на свете не коснулся бы этого знания и не извлек бы его наружу. - Ты видел быстрые тени на фоне деревьев, - сказал дон Хуан, развернувшись в кресле. - Это прекрасно. Я хотел бы, чтобы ты увидел их в этой комнате. Ты ничего не видишь. Ты лишь улавливаешь мечущиеся картинки. Для этого у тебя хватит энергии. Я страшился того, что дон Хуан может встать и выключить свет, и он так и сделал. Две секунды спустя я расхохотался. Я не только уловил эти мечущиеся картинки, но и услышал, как они жужжат мне на ухо. Дон Хуан рассмеялся вместе со мной и включил свет. - Что за темпераментный парень! - воскликнул он. - С одной стороны, ни во что не верящий, а с другой - совершеннейший прагматик. Тебе следовало бы разобраться с этой твоей внутренней борьбой. Не то ты надуешься, как большая жаба, и лопнешь. Дон Хуан продолжал уязвлять меня все глубже и глубже. - Маги древней Мексики, - говорил он, - видели хищника. Они называли его летуном, потому что он носится в воздухе. Это не просто забавное зрелище. Это большая тень, мечущаяся в воздухе непроницаемо черная тень. Затем она плашмя опускается на землю. Маги древней Мексики сели в лужу насчет того, откуда она взялась на Земле. Они полагали, что человек должен быть целостным существом, обладать глубокой проницательностью, творить чудеса осознания, что сегодня звучит всего лишь как красивая легенда. Но все это, по-видимому, ушло, и мы имеем теперь трезвомыслящего человека. Мне захотелось рассердиться, назвать его параноиком, но мое здравомыслие, всегда готовое взять на себя управление, вдруг куда-то исчезло. Что-то во мне мешало задать себе мой любимый вопрос: а что, если все это правда? В ту ночь, когда он говорил мне это, я нутром чуял, что все, что он говорит, - правда, и в то же время с такой же силой чувствовал, что все им сказанное - сама абсурдность. - Что ты говоришь, дон Хуан? - еле смог спросить я. Мне стиснуло гортань, и я с трудом мог дышать. - Я говорю, что то, что выступает против нас, - не простой хищник. Он весьма ловок и изощрен. Он методично делает нас никчемными. Человек, которому предназначено быть магическим существом, уже не является таковым. Теперь он простой кусок мяса. Заурядный, косный и глупый, он не мечтает больше ни о чем, кроме куска мяса. Слова дона Хуана вызывали странную телесную реакцию, напоминавшую тошноту. Меня словно бы вновь потянуло на рвоту. Но тошнота эта исходила из самых глубин моего естества, чуть ли не из мозга костей. Я скорчился в судороге. Дон Хуан решительно встряхнул меня за плечи. Я почувствовал, как моя голова болтается из стороны в сторону. Это сразу успокоило меня. Я более или менее обрел над собой контроль. - Этот хищник, - сказал дон Хуан, - который, разумеется, является неорганическим существом, в отличие от других неорганических существ, невидим для нас целиком. Я думаю, что будучи детьми, мы все-таки видим его, но он кажется нам столь пугающим, что мы предпочитаем о нем не думать. Дети, конечно, могут сосредоточить на нем свое внимание, но окружающие убеждают их не делать этого. - Все, что остается людям, - это дисциплина, - продолжал он. - Лишь дисциплина способна отпугнуть его. Но под дисциплиной я не подразумеваю суровый распорядок дня. Я не имею в виду, что нужно ежедневно вставать в полшестого и до посинения обливаться холодной водой. Маги понимают под дисциплиной способность спокойно противостоять неблагоприятным обстоятельствам, не входящим в наши расчеты. Для них дисциплина - это искусство, искусство неуклонно противостоять бесконечности, не потому, что ты силен и несгибаем, а потому, что исполнен благоговения. - И каким же образом дисциплина магов может отпугнуть его? - спросил я. - Маги говорят, что дисциплина делает сверкающую оболочку осознания невкусной для летуна, - сказал дон Хуан, внимательно всматриваясь в мое лицо, как будто стараясь разглядеть в нем какие-либо признаки недоверия. - В результате хищники оказываются сбиты с толку. Несъедобность сверкающей оболочки осознания, как мне кажется, оказывается выше их понимания. После этого им не остается ничего, как только оставить свое гнусное занятие. - Когда же хищники на какое-то время перестают поедать нашу сверкающую оболочку осознания, - продолжал он, - она начинает расти. Говоря упрощенно, маги отпугивают хищников на время, достаточное для того, чтобы их сверкающая оболочка осознания выросла выше уровня пальцев ног. Когда это происходит, она возвращается к своему естественному размеру. Маги древней Мексики говорили, что сверкающая оболочка осознания подобна дереву. Если ее не подрезать, она вырастает до своих естественных размеров. Когда же осознание поднимается выше пальцев ног, все чудеса восприятия становятся чем-то само собой разумеющимся. — Книга «Активная сторона бесконечности» (1997), Карлос Кастанеда

Никого не смущает, что великим магам Мексики пришел абзац? Вот они крутые по описанию Кастанеды, но размножение у них было видно не в приоритете.

[greenfox]

1 час назад, Inside сказал:

Никого не смущает, что великим магам Мексики пришел абзац? Вот они крутые по описанию Кастанеды, но размножение у них было видно не в приоритете.

Наоборот воодушевляет) Размножение уж точно  было у них  не в приоритете,   и именно потому, что они были крутые)